Демьян осматривает меня с головы до ног. — Раздевайся. — Что? — переспрашиваю в недоумении. Это он так тупо шутит? — Ты что, оглохла? Точно ущербная. Снимай блузку, говорю, — раздражается. — Так... Так нечестно... — шепчу, чтобы не разреветься. — Давай, заучка, раздевайся, — приятели Демьяна оживляются. — Снимай свои убогие шмотки. — Она сама убогая, — кривит губы Демьян. — Что ты выбрала? Блузку или телефон? — Я должна ходить голой? — Наденешь мою рубашку. Расстегиваю пуговички, поворачиваюсь спиной к парням и снимаю блузку. Демьян достает из кармана телефон. — Сама меня найдешь, слышала,

— Ты все это время живешь в моем доме и делаешь то, что я скажу. Ты общаешься только с теми, с кем я позволю, — от его голоса по коже ползут ледяные мурашки. — Четыре года? — вмешивается Уильям. — Зачем она тебе на такой срок, Кит? Она же тебе надоест. Никита бросает отрывисто, не поворачивая головы: — Не твое дело, Уилл. Ищите себе другую игрушку. Эту я покупаю для себя. Теперь все будет по-другому, Маша. Детские игры закончились. Сейчас мы будем играть по-взрослому, — Ник смотрит чужим равнодушным взглядом. — Как хочешь, — отвечаю отрешенно. У меня больше нет выбора. Он нависает и обжигает

Андрей Топольский один из трех подонков, которые надругались над моей мамой. И который может быть моим биологическим отцом. Но я слишком поздно узнала что мы будем учиться в одном лицее с его сыном Никитой. Он мажор, я дочь учительницы английского. Между нами нет ничего общего. Но Топольский упорно меня преследует, а я, кажется с каждым днем все больше и больше в него влюбляюсь. И все больше и больше ненавижу себя за это запретное чувство.